На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз
старше берёз, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше
каждой берёзы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно,
суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими
неуклюжими, несимметрично-растопыренными корявыми руками и пальцами, он
старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися берёзами.
Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны,
ни солнца.
"Весна, и любовь, и счастие!" - как
будто говорил этот дуб. - И как не надоест вам всё один и тот же глупый и
бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни
счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мёртвые ели, всегда одинокие, и вон и
я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они - из спины,
из боков; как выросли - так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам".
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот
дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и
под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял
посреди их.
"Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, -
думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы
знаем жизнь, - наша жизнь кончена!" Целый новый ряд мыслей безнадёжных, но
грустно-приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время
этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришёл к тому же
прежнему успокоительному и безнадёжному заключению, что ему начинать ничего
было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и
ничего не желая.
Комментариев нет:
Отправить комментарий